Россия, Централ Партнершип, 2006 г.
Режиссер: Николай Лебедев
Понятно, что попытка поиграть во «Властелина Колец» провалилась. (Ах, какая неожиданность!!!)
Понятно, почему.
Первое и, вероятно, главное – «несколько иной» уровень драматургической основы.
Конечно, запредельной глупостью было пытаться создать «русский шедевр» на основе лубочной и пустой, вторичной до умопомрачения дамской «псевдофэнтези» Семеновой.
Кино – штука беспощадная, и мгновенно демонстрирует надуманность, вторичность и фальшь литосновы. Но, демонстрируя эти милые качества, – и само умирает сразу.
Впрочем, Семенова – не единственная беда «Волкодава». Но об этом чуть позже.
Предлагаю, кстати, обойтись без обсуждения сюжета. Не знаю, как у вас, но у меня нет на руках решения суда, обязывающего меня обсуждать сюжет этого произведения. Без решения суда, по доброй воле, всерьез (или даже не очень) анализировать взаимоотношения и страсти героев – абсолютно нереально.
Возможно, впоследствии, в соответствии с тенденцией к полной отмене смертной казни, – суд сочтет возможным заменить расстрел или повешение часовым обсуждением взаимоотношений (извините, пожалуйста) Волкодава и Людоеда. Но по мне – лучше уж оставили бы расстрелы и не брали серьезного греха на душу.
Но про сюжет – это так, лирическое отступление. Лучше уж обсудить вторую неприятность, обеспечившую «Волкодаву» почетное 7654 место в списке «фильмы для дураков», – фэнтези, как жанр и традиция, уже давно сложился, – и колошматить в готические двери жанра ногой в лапте – занятие безнадежное.
Маковки, луковки, берендеи, квас и торчащая из зада «лучинушка-лучина» – все это находится вне мировой традиции фэнтези, выглядит дико, фальшиво и наивно.
Третья неприятность – традиция советского кинематографа. Киносказки Александра Роу.
Столяров и фанерно-резиновый Горыныч. Ронинсон, Мартинсон и Гердт в роли трех богатырей. Типовые аленушки и гусельный перебор. Грибок пророс. Видеть «Морозко» всерьез нестерпимо.
Четвертая неприятность – зримая, очевидная нищета, крайне забавная в том, что именуется масштабным блокбастером. Такого рода кинематограф – постановочный, костюмный, батальный – это всегда парад амбиций, демонстрация художественной и финансовой мощи фильма и породившего его концерна.
«Волкодава» сбацали, как-то не приняв во внимание, что нам давно есть с чем сравнивать. Кого дурят?
В «Волкодаве» наблюдаются во всей красе приметы бедненького кинца, снятого не просто на медные, а на особо затертые и позеленевшие медные деньги.
Декорационность декораций. Спецэффектность спецэффектов. И прочее в таком же духе. А ведь все можно было бы спасти и сделать почти удобоваримым. При такой отчаянной бедности картины надо было срочненько отказываться от блокбастерского пафоса – и «косить» под авторское кино. Минуте на 22-й – вставить хронику блокадного Ленинграда. (Сюжет бы не пострадал.) На 39-й минуте – забацать хорошее интервью с Валуевым или аккуратно вмонтировать краткий обзор новостей микробиологии. (Сюжет бы только выиграл.) Потом покрыть все вместе ровным слоем музычки в духе раннего Шнитке (капают сопли в глубокий колодец) – и авторское кино готово. Можно в Венецию.
Ан нет… Советский карлик – больше! Хотим национальный блокбастер. Получили национальный блокбастер. Кино на бересте. Лыковый монтаж. Смотреть при лучине. Возвращаемся к бедности.
Вот здесь как раз и моя тема всплывает. Лошадиная. Тут вообще беда. Похлеще, чем
проза Семеновой. Убогость, доложу вам, редкая. Стиль верховой езды героев – откровенно прокатно-колхозный, со всеми приметами такового. Рывки за рот, долбежка задом по седлу, бессмысленное пихание ногами и «типовая прокатная» грубость с лошадью.
Понятно, что актер и не обязан делать это прилично, – понятно, что всадник – это отдельная профессия, учиться которой надо много лет, но существует хорошая практика, когда перед съемками подобного рода артистов загоняют на месяцок к приличному мастеру и он, не тратя времени на обучение верховой езде типа «смена – повод», учит актера хорошо выглядеть на лошади. Просто выглядеть элементарно эстетично, «играя» привычность к этому делу, не-боязнь и имитацию некоторых навыков.
Здесь, в «Волкодаве», прокатная «смена – повод» во всей красе. В нормальном кино ЛЮБОГО, даже подготовленного актера при малейшей возможности («усреднение плана», сложный свет в кадре, ракурсы сзади, мельтешение по первому плану иных всадников, лиц или предметов) подменяют квалифицированным дублером.
Даже не на трюках, а просто на шагу или рыси. Потом приклеивают пару крупных планчиков героя «через ухи лошади», и выглядит все не так безобразно, как могло бы быть.
Герои «Волкодава» ежеминутно демонстрируют навыки прокатной посадки и колхозно-спортивную стилистику управления. Опять-таки «бушует совок». Артисты «ездют».
Далее, амуниция. Зритель, конечно, идиот в своем большинстве. Но, рассчитывая ТОЛЬКО на идиотов, надо делать спецфильмы для демонстрации только в специальных психиатрических интернатах. Или честно маркировать их на афишах как «фильм для умственно отсталых».
С амуницией опять полный «совок». Итак, фильм заявляет о своей аутентичности (аутичность держится в тайне). По идее, по замашке, – все подлинное, суровое, все настоящее и кондовое до жути.
Но и тут прокол. По сюжету – глубокая древность, славянский мир, а на коне главного героя – славянского богатыря – магазинная (сувенирного типа) уздечка а-ля Португез (75 евро) с испанской магазинной железякой «Вакеро» (25 евро). И то и другое – обычный ширпотреб, грудами лежащий в любой лавке на Западе. Стремена древнеславянских всадников – просто советские, «колхозного» типа, без затей, утвержденные как нормативная единица сельхозинвентаря Минсельхозом в 1935 году. В 1959 году они прошли «переаттестацию» и снова были утверждены, так что на особую «древность» не тянут. Седла – обычные спортивные, белорусского производства и «офицерские», массовая продукция ШСК (шорно-седельного комбината, г. Москва). Попадаются и ТКСки из реквизита «Тихого Дона». Есть, что совсем смешно, пара современных дешевых португальских седел а-ля Зальди, несоразмерных и ни одной лошади не подходящих.
Лошади – по большей части – откровенно хромые. Те, что не хромают явно, – «завязанные на движениях», в скверном состоянии, усугубляемом примитивно-колхозной ездой актеров и ухарски-колхозной ездой каскадеров Кантемирова и какого-то чешского любителя, взявшегося за «конное обеспечение».
Все остальное – в таком же духе. В общем, – «бяда». Короче, кому повезло, кто не видел, пожалейте свое время.
Александр Невзоров
Опубликовано в журнале NHE №2-2007.
