Волкодав. Профиль, №30, 20 августа 2007

Так уж получилось, что в который раз приз Выборгского кинофестиваля становится своего рода осиновым колом, который забивают сквозь слой земли и доски в труп очередного «отечественного шедевра». На сей раз кол в Выборге получил «Волкодав».

Понятно, что отечественная попытка поиграть во «Властелина колец» провалилась.

Понятно почему. Первое, главное — «несколько иной» уровень драматургической основы. Конечно, запредельной глупостью было пытаться создать «русский шедевр» на основе лубочной и пустой, вторичной до умопомрачения дамской «псевдофэнтези» Семеновой. Кино — штука беспощадная и мгновенно демонстрирует надуманность, вторичность и фальшь литосновы. Но, демонстрируя эти милые качества, и само умирает сразу.

Предлагаю обойтись без обсуждения сюжета. ; Не знаю, как у вас, а у меня нет на руках решения суда, обязывающего меня обсуждать сюжет этого произведения. Без решения суда, по доброй воле, всерьез анализировать взаимоотношения и страсти героев — абсолютно нереально. Возможно, впоследствии, в соответствии с тенденцией к полной отмене смертной казни, суд сочтет возможным заменить расстрел или повешение часовым обсуждением взаимоотношений (извините) Волкодава и Людоеда. Но по мне — лучше уж оставили бы расстрелы и не брали бы серьезного греха на душу. Но про сюжет — это так, лирическое отступление. Лучше уж обсудить вторую неприятность, обеспечившую «Волкодаву» почетное 7654-е место в списке «фильмы для дураков». Фэнтези как жанр и традиция уже давно сложилось, и колошматить в готические двери жанра ногой в лапте — занятие безнадежное. Маковки, луковки, берендеи, квас и торчащая из зада «лучинушка-лучина» — все это вне мировой традиции фэнтези, выглядит дико, фальшиво и наивно. Третья неприятность — традиция советского кинематографа. Киносказки Александра Роу. Столяров и фанерно-резиновый Горыныч. Ронинсон, Мартинсон и Гердт в роли трех богатырей. Типовые аленушки и гусельный перебор. Грибок пророс. Видеть «Морозко» всерьез — нестерпимо.

Четвертая неприятность — зримая, очевидная нищета, крайне забавная в том, что именуется «масштабным блокбастером». Такого рода кинематограф — постановочный, костюмный, батальный — это всегда парад амбиций, демонстрация художественной и финансовой мощи фильма и породившего его концерна. «Волкодава» сбацали, как-то не приняв во внимание, что нам давно есть с чем сравнивать. В «Волкодаве» наблюдаются во всей красе приметы бедненького кинца, снятого не просто на медные, а на особо затертые и позеленевшие медные деньги. Декорационность декораций, спецэффектность спецэффектов и прочее в таком же духе. А ведь все можно было спасти и сделать почти удобоваримым. При такой отчаянной бедности картины надо было срочненько отказываться от блокбастерского пафоса — и косить под «авторское» кино. Минуте на 22-й вставить хронику блокадного Ленинграда (сюжет бы не пострадал). На 39-й — забацать хорошее интервью с Валуевым или аккуратно вмонтировать краткий обзор новостей микробиологии (сюжет бы только выиграл). Потом покрыть все ровным слоем музычки в духе раннего Шнитке (капают сопли в глубокий колодец) — и авторское кино готово. Можно везти в Венецию. Ан нет... советский карлик — больше! Хотим национальный блокбастер — получили национальный блокбастер. Кино на бересте. Лыковый монтаж. Смотреть при лучине.

Возвращаемся к бедности. Вот здесь как раз и моя тема всплывает. Лошадиная. Тут вообще беда — похлеще, чем проза Семеновой. Стиль верховой езды героев — откровенно прокатно-колхозный, со всеми приметами такового. Рывки за рот, долбежка задом по седлу, бессмысленное пихание ногами и «типовая прокатная» грубость с лошадью. Понятно, что «всадник» — это отдельная профессия и учиться надо много лет, но существует хорошая практика, когда перед съемками подобного рода артистов загоняют на месяцок к приличному мастеру, и он, не тратя времени на обучение верховой езде типа «смена-повод», учит актера хорошо выглядеть на лошади. Просто — выглядеть элементарно эстетично, «играя» привычность к этому делу. В нормальном кино любого, даже подготовленного актера при малейшей возможности подменяют квалифицированным дублером, потом приклеивают пару крупных планчиков героя «через ухи лошади», и выглядит все не так безобразно.

Далее, амуниция. Зритель, конечно, идиот — в своем большинстве. Но, рассчитывая только на идиотов, надо делать спецфильмы для демонстрации исключительно в психиатрических интернатах. Или честно маркировать их на афишах как «фильм для умственно отсталых».

Фильм заявляет о своей аутентичности (аутичность держится втайне). Все подлинное, суровое, настоящее и кондовое до жути. По сюжету — глубокая древность, славянский мир, а на коне главного героя — славянского богатыря — магазинная (сувенирного типа) уздечка «а-ля Португез»(75 евро) с испанской магазинной железякой «Вакеро» (25 евро). И то, и другое — обычный ширпотреб, лежащий грудами в любой лавке на Западе. Стремена древнеславянских всадников — советские, «колхозного» типа, без затей, утвержденные как нормативная единица сельхозинвентаря Минсельхозом в 1935 году. В 1959 году они прошли «переаттестацию», так что на особую древность не тянут. Седла — спортивные, белорусского производства, и «офицерские», продукция Московского шорно-седельного комбината. Все остальное — в таком же духе. Короче, кому повезло, кто не видел, пожалейте свое время.

Александр Невзоров